Галочка, рассказик о любви такой пронзительный!!! Нос и глаза защипали... спасибо за него...
надо же увидела и прочитала его только сейчас!!!
Аллочка, спасибо за музыку и слова о любви!!!
Милочка, а тебе спасибо за тему!

Еще одна история любви...
Как Екатерина Трубецкая стала первой декабристкой, приехавшей в Сибирь?
Владимир Рогоза.
Уже через день после того, как под конвоем фельдъегерей в Сибирь отправился декабрист Сергей Трубецкой, за ним выехала его супруга княгиня Екатерина. Произошло это 24 июля 1826 года. Декабристов отправляли тайно, и Екатерина не знала, что едет буквально по следам мужа. Княгине предстояло преодолеть почти 6 тысяч верст тяжелейшего пути, а впереди её ждала неизвестность. Но мужественная женщина готова была все перенести, чтобы быть рядом с супругом.

Разрешение на поездку в Сибирь ей дал император Николай I, который всячески пытался отговорить женщину от этого «опрометчивого шага». Когда все его старания оказались безуспешными, император, вздохнув, произнес: «Ну, поезжайте, я вспомню о вас». Удивительно, но просьба Екатерины нашла понимание у императрицы, которая в конце аудиенции сказала ей: «Вы хорошо делаете, что хотите последовать за своим мужем; на вашем месте и я не колебалась бы сделать то же».

Николай I и императрица Александра Федоровна не могли и предположить, что вслед за Екатериной в Сибирь отправятся многие жены и невесты декабристов. По свидетельству приближенных, когда императору докладывали, что очередная «декабристка» просит аудиенции для разрешения на выезд в Сибирь, его лицо кривилось как от зубной боли. Всего же в Сибирь отправились 19 женщин.

В российском обществе поступок Екатерины Трубецкой поддержали не все, чересчур уж он был неординарен. Главное, что его безоговорочно поддержали отец и мать Екатерины, снабдившие её всем необходимым для этой поездки. Они не знали, что больше никогда не увидят ни дочь, ни своих внуков, которые родятся в Сибири.

Очень многие восхищались Екатериной и по мере сил пытались оказать ей помощь. А помощь ей ой как понадобилась, особенно, когда она прибыла в Иркутск. Первоначально она остановилась в доме Е.А. Кузнецова, через которого удалось узнать последние новости о прибывающих в Сибирь декабристах и сообщить мужу о приезде. Была надежда, что декабристы будут распределены по ближайшим к Иркутску заводам, где традиционно трудились каторжники. Но император не собирался даже этой малостью проявить снисхождение к заговорщикам.

Вскоре в Иркутск прибыл гражданский губернатор И.Б. Цейдлер, который получил инструкции отправить декабристов за Байкал, а Трубецкой всячески препятствовать поездке к мужу. Уже 8 октября 1826 года декабристы из-под Иркутска отправились в Забайкалье, а для молодой женщины начался многомесячный поединок с чиновником, от которого зависело решение её судьбы. Главным аргументом губернатора было то, что, отправившись к мужу, Трубецкая лишится всех прав и дворянства, а их дети будут обречены на положение государственных крестьян. Именно это противостояние хрупкой женщины и губернатора, закончившееся победой Екатерины, образно описал в поэме «Русские женщины» Н.А. Некрасов.

Ужасна будет, знаю я,
Жизнь мужа моего.
Пускай же будет и моя
Не радостней его!
Нет! Я не жалкая раба,
Я женщина, жена!
Пускай горька моя судьба -
Я буду ей верна!
О, если б он меня забыл
Для женщины другой,
В моей душе достало б сил
Не быть его рабой!
Но знаю: к родине любовь
Соперница моя,
И если б нужно было, вновь
Ему простила б я!

Только 19 января 1827 года Екатерина смогла выехать в Благодатский рудник, где тогда находился её муж. Приезд Екатерины стал потрясением не только для супруга, но и для других декабристов, которые говорили, что Трубецкая стала для них «глотком свежего воздуха». Декабристы еще не знали, что вслед за ней вскоре приедут и другие женщины.

Женщины в Сибири оказывались в тяжелейших условиях. В соответствии с утвержденной Николаем I инструкцией для них действовал ряд серьезных ограничений. Так, в инструкции было записано, что «если бы жены сих преступников прибыли к ним из России с намерением разделить участь своих мужей и пожелали жить вместе с ними в остроге, то сие им позволить, но тогда жены не должны иметь при себе никакой услуги». «Женам, пожелавшим жить отдельно вне острога, позволить иметь свидания со своими мужьями в остроге через два дня один раз».

Прибывая к месту отбытия каторги мужем, декабристки давали письменное обязательство: «Желая разделить участь моего мужа и жить в том селении, где он будет содержаться, не должна я отнюдь искать свидания с ним никакими происками и никакими посторонними способами, но единственно по сделанному на то от г. Коменданта дозволению и токмо в назначенные для того дни и не чаще, как через два дня на третий. …Обязуюсь иметь свидание с мужем моим не иначе как в арестантской палате, где указано будет, в назначенное для того время и в присутствии дежурного офицера, и не говорить с ним ничего излишнего... вообще иметь с ним дозволенный разговор на одном русском языке». Текст этого обязательства, составленный комендантом Нерчинских рудников С.Р. Лепарским, получил милостивое одобрение императора.

В подобных условиях женщинам предстояло прожить многие годы. Конечно, постепенно тюремный быт обустраивался, появились какие-то послабления, для того, чтобы их добиться, женщины даже вступали в переписку с Бенкендорфом. Но самые тяжелые испытания ждали женщин в Петровском заводе, где для декабристов была построена специальная тюрьма. Когда декабристов туда перевели, женщинам пришлось жить в тюремных камерах. Вот как описывала это Трубецкая в письме матери от 28 сентября 1830 года: «Все мы находимся в остроге вот уже четыре дня. Нам не разрешили взять с собой детей, но если бы даже позволили, то все равно это было бы невыполнимо из-за местных условий и строгих тюремных правил. После нашего переезда в тюрьму нам разрешили выходить из нее, чтобы присматривать за хозяйством и навещать наших детей. Разумеется, я пользуюсь, сколько мне позволяют мои силы, этим разрешением, так как я чаще других должна видеть мою девочку. Если позволите, я опишу вам наше тюремное помещение. Я живу в очень маленькой комнатке... Темень в моей комнате такая, что мы в полдень не видим без свечей. В стенах много щелей, отовсюду дует ветер, и сырость так велика, что пронизывает до костей». А ведь она совсем недавно родила первенца – девочку. «Физические страдания, которые может причинить эта тюрьма, кажутся мне ничтожными в сравнении с жестокой необходимостью быть разлученной со своим ребенком и с беспокойством, которое я испытываю все время, что я не вижу его».

Трудно понять, как смогли выдержать все это женщины, которые были с детства окружены сонмом нянек и мамок, а если и умели что-то делать сами, то только вышивать бисером и гладью. В Сибири же им пришлось вести хозяйство, заводить огороды и даже скотину. Поистине, удивительные были женщины.

Дом Трубецких в Иркутске
Только в конце 1839 года Трубецкой вышел на поселение в село Оёк в 30 верстах от Иркутска, где на деньги, присланные родителями Екатерины, построили небольшой дом. Счастливое обретение относительной свободы было омрачено смертью младшего сына Владимира. Впоследствии умерло еще трое детей из восьми родившихся. Иногда пишут о семи родившихся детях, это связано с тем, что одна девочка умерла в 1841 году сразу после родов, возможно, её не успели даже крестить.

В 1845 году Екатерине Трубецкой разрешили поселиться в Иркутске, где дети смогли получать образование. Любопытно, что дом, который был приобретен в предместье Иркутска, прежде был загородной дачей губернатора Цейдлера, почти 20 лет назад пытавшегося не пустить Екатерину к мужу. Этот дом, как и дом Волконских, стал настоящим центром для встреч декабристов, многие из которых уже вышли на поселение и жили вблизи Иркутска. В этот дом даже иногда захаживал генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев с супругой, француженкой по происхождению, что, несомненно, сближало ее с Екатериной Трубецкой, француженкой по отцу.

Спокойная жизнь в Иркутске омрачалась частыми болезнями Екатерины, чье здоровье было подорвано тяжелейшими условиями жизни в казематах и мало приспособленных для этого домах при рудниках. Весной 1854 года она снова тяжело заболела и уже не смогла подняться. В 7 часов утра 14 октября Екатерина Ивановна Трубецкая скончалась.

В последний путь декабристку пришел проводить буквально весь Иркутск. Таких многолюдных похорон город до того не знал. В траурной процессии рядом с декабристами и простыми людьми шли генерал-губернатор, офицеры и чиновники. Похоронили Екатерину Ивановну в Знаменском монастыре, рядом с могилами умерших ранее детей Никиты и Софьи. И в наши дни на могиле этой удивительной женщины всегда лежат живые цветы. 

http://www.shkolazhizni.ru/archive/0/n-20133/

Кто был «занозой в культуре XII века»? О великой и греховной любви.
Галя Константинова.

В небольшом домике рядом с Собором Нотр-Дам-де-Пари есть надпись: «Здесь жили Элоиза с Абеляром. Искренние возлюбленные...»

В небольшом домике рядом с Собором Нотр-Дам-де-Пари есть надпись: «Здесь жили Элоиза с Абеляром. Искренние возлюбленные. Драгоценные образцы для подражания. Год 1118».

Жил на свете богослов-вольнодумец и даже воспитал нескольких пап. Современники называли его Сократом Галлии, Платоном и даже Аристотелем своей эпохи. Правда, католическая церковь видела в его сочинениях ересь, хотя основные догматы Пьер Абеляр сомнению не подвергал. Не думал он и подвергать сомнению целибат – то есть отказ от семьи и полное целомудрие.

Но случилась роковая встреча. Сирота из богатого женского монастыря, блестяще образованная, говорившая на древнегреческом, латыни и древнееврейском (а это, как шутил Абеляр, уже никак не укладывается в голове), шестнадцатилетняя Элоиза Фульбер стала брать уроки у знаменитого философа и теолога. Страсть разгорелась, последствия ее не преминули дать о себе знать, беременность стала уже заметной. Приходится устраивать тайное венчание, весть о котором, конечно же, разнеслась сплетниками.

Элоизу отправляют в монастырь, где ее, вопреки уставу, навещает Абеляр. Вместо пострига в монахини – плотский грех прямо в монастырских стенах. А родившийся сын, названный Астролябием, отдается на воспитание к дальним родственникам, чтобы никогда не увидеть родителей.

Такая ситуация не могла не шокировать общественность. Но даже клирики не смогли придумать того мщения, «варварского и постыдного», которое приготовил для Абеляра дядя – опекун Элоизы. Вместе со слугами и испанским врачом, привязав Абеляра к кровати, он кастрирует его, и это было не просто физическое изуверство, но и духовное: евнухи в храм не допускались, а, значит, и речи не могло быть о церковной карьере.

Но дядю-опекуна отправляют в сумасшедший дом, лишив его всего имущества. С наемниками поступили по принципу «око за око»: они тоже подвергаются оскоплению, да еще их и ослепили.

Это Средневековье, которое принято считать временем застоя, упадка и жестокости. Но, которое, как видим, не отменяло и некоторой свободы нравов и чисто человеческих проявлений. Ведь одновременно это эпоха и другой возвышенной любви – Тристана и Изольды.

Два года после этого страшного события Абеляр прожил в построенной молельне из камыша, которая быстро стала центром притяжения учеников, которых все прибывало и прибывало. Впоследствии он становится аббатом в одном из монастырей, но и там так не поладил с местной паствой, что чуть не стал жертвой двух покушений на свою жизнь. Зато начал писать книгу «История моих бедствий».

А Элоиза все-таки приняла постриг и тоже, в свою очередь, стала аббатисой.

И всю оставшуюся жизнь они писали друг другу письма. Отнюдь не религиозные, а наполненные живым чувством любви и обожания. «О, мой любимейший!» – начинались письма Элоизы.

Умирая, Абеляр завещал свое тело Элоизе, и та распорядилась похоронить его с достоинством в той самой молельне. Она добилась грамоты об отпущении богослову всех грехов и даже денег для сына. Ежедневно она молилась за Абеляра, умерла тоже в 63 года и была захоронена в могиле философа.

Их могила – одна из достопримечательностей
В средневековых летописях сказано, что он простер возлюбленной свои объятия. Конечно, это уже легенда, но, значит, не чужды были летописцы понимания явления, с которым столкнулись. Позже, в 1828 году, их останки перенесли на знаменитое кладбище Пер-Лашез, где их могила – одна из достопримечательностей и сейчас.

Их «реальная» связь продолжалась два года. Но всю оставшуюся жизнь они, не видясь, продолжали любить. И их письма друг другу разошлись по миру, их перечитывал Петрарка, почти через тысячелетие они дошли до нас и стали примером одних из самых известных в мире длительных и глубоких отношений. А также частью мирового культурного наследия.

«Бог свидетель, что я никогда ничего не искала в тебе, кроме тебя самого. И хотя наименование супруги представляется более священным и прочным, мне всегда было приятнее называться твоей подругой, или, если ты не оскорбишься, – твоею сожительницей или любовницей. Я думала, что чем более я унижусь ради тебя, тем больше будет твоя любовь ко мне и тем меньше я могу повредить твоей выдающейся славе. Я последовала за тобой, устремившимся к Богу, и по образу жизни даже предупредила тебя. В самом деле, ты сначала побудил меня надеть монашеские одежды и произнести монашеские обеты, как бы вспомнив о жене Лота, обернувшейся назад, и лишь затем посвятил Богу самого себя».

«А так как в большинстве этих песен воспевалась наша любовь, то и я в скором времени стала известна во многих областях и возбудила к себе зависть многих женщин. Какие только прекрасные духовные и телесные качества не украшали твою юность! Какую женщину, хотя бы она и была тогда моей завистницей, мое несчастье не побудит пожалеть меня, лишившуюся таких радостей? Кто из мужчин или женщин, пусть они раньше и были моими врагами, не смягчится из сострадания ко мне?»
(из писем Элоизы к Абеляру).

О них написаны книги. От Руссо до Цветаевой и Шкловского многие обращались к этого бессмертному сюжету. Недавно вышла полноценная монография французской исследовательницы Средневековья Режин Перну.

Представляется, что выдержит их любовь проверку временем еще не одно тысячелетие...

Ты этого хотел.- Так.- Аллилуйя.
Я руку, бьющую меня, целую.

В грудь оттолкнувшую - к груди тяну,
Чтоб, удивясь, прослушал - тишину.

И чтоб потом, с улыбкой равнодушной:
- Моё дитя становится послушным!

Не первый день, а многие века
Уже тяну тебя к груди, рука

Монашеская - хладная до жара! -
Рука - о Элоиза! - Абеляра!

В гром кафедральный - дабы насмерть бит
Ты, белой молнией взлетевший бич!

Марина Цветаева 
http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-19868/

Да любовь свою надо ценить каждую минуту. Это большое счастье любить и быть любимой. Без этого жизнь является неполной...