Дочка моя работает медсестрой, часто дежурит по ночам.
Прошлым летом, возвращаясь с работы утром, она стала свидетелем сразу двух интересных ситуаций. Опищу эти картинки с ее слов.
  Утро, остановка автобуса.Ночью прошел дождь. Ожидающих не очень много, так как
утренний час-пик уже прошел. Среди ожидающих - бабулька с клунками и клюкой. Подъехал  автобус. К нему потянулись пассажиры. Пытаясь не упустить возможности поскорее добраться до места службы,к остановке по-спринтерски приближался интеллигентного вида дядечка при галстуке, с дипломатом. Метрах в двадцати за ним бежали два служителя правопорядка,зычно выкрикивая:"Задержите его, задержите!"Обратив внимание на бегущих к остановке людей,оценив обстановку по-своему, бабулька решила послужить справедливости,видимо, вспомнив свою боевую юность.Она бросила клунки, резко выкинула вперед клюку, прямо под ноги интеллигентного гражданина. Не преодолев препятствие, дядечка очень красиво спланировал прямо в лужу,туда же упала шляпа,улетели очки и дипломат. Тут и служители закона подоспели,... оббежали с двух сторон лежащего в луже гражданина и благополучно запрыгрули в автобус, который тут же закрыл двери и отбыл восвояси.
  Шустрая бабуля мигом сообразила, что в воздухе пахнет скандалом, а может и тумаками, отбросила в сторону клюку, избавившись таким способом от орудия нападения,и , подхватив клунки, припустила, что было мочи, куда подальше от места преступления.
  Интеллигент, конечно, в автобус не попал, более того, ему пришлось вернуться домой, дабы привести себя впорядок. Дядечка-то, видать, ответственный пост занимает: негоже из лужи да прямо на службу.
  Затем подошел автобус,которого ждала дочка.Мы проживаем в,так называемом,спальном районе,поэтому
утром в этом направлении едет очень мало пассажиров,свободных сидячих мест - хоть отбавляй.Впереди
салона сидел маленький мальчик,отсилы годков пять,уставившись в окошко(еле доставал до него глазами).Один...Через пару остановок в переднюю дверь протиснулась внушительных размеров женщина с неменее внушительной ношей в двух руках.Садиться
почему-то не стала,а остановилась прямо возле мальчугана.Некоторое время внимательно его рассматривала,а затем предприняла попытку разговорить его:"Какой хлопчик хорошенький!Ты почему один едешь?А где твои родители?"Мальчишечка даже ухом не повел.Помолчав,тетка начала снова:"Ты ж маленький еще один-то ездить,мамка-то где?"Пацанчик головы не повернул.Ситуация,конечно, привлекла внимание немногочисленных пассажиров.Оглядев салон,тетка снова пошла в наступление.Вопросы на пацанчика так и сыпались,но он упорно смотрел в окно.Женщина,видимо, подумала,что он глухой,наклонилась прямо к уху малыша и продолжила расспросы.Тут пацан повернул голову и ,глядя тетке прямо в глаза тихо проговорил:"Пошла на х...",затем снова отвернулся к окну.Сказано было негромко,но слышали все,поэтому от смеха удержаться не мог никто.Тетка так опешила,что с минуту стояла нешелохнувшись,затем подхватила свои сумки и опрометью вылетела в открывшуюся на остановке дверь. Куда ехал малыш,осталось загадкой,т.к.дочка покинула салон раньше его.

Mila,большое спасибо за Вашу оценку.Я и впрямь всегда любила писать сочинения,но только на свободную тему.Мешает писать неверие в себя.Пытаюсь бороться с чувством заниженной самооценки.

Какая грустная история!Это собственного сочинения?История реальная?Извините,забросала вопросами.

К сожалению, это история моих родителей. Мне было пять лет, старшей сестре - восемь. Мы жили в военном городке, мама училась в Хабаровске в институте культуры. Завод авиационный военный и самолеты летали в Хабаровск. Вот в 75 году самолет разбился. Она должна была с сессии прилететь на нем, но опоздала.

Я тоже не могу удержаться от слез,когда читаю такие истории,и всегда хочется верить ,что это вымысел повествователя.

Размышления под дождем

Ах, Господи! За что твоя немилость?
За что нам дождь с утра и до утра?
А, может быть, мне все это приснилось,
И даже не сегодня, а вчера?
Ах, Господи!  За что твоя немилость?

Что такое дождь?
Вода. Лужи.
Все так и не совсем так.
Что-то необъяснимо печальное, тоскливое падает с неба на землю. Я вижу, как каждая капля дождя прорастает грустью. В каждой душе, в каждом сердце  поселяется печаль. Но все сердца разные. И печаль у всех разная. Со множеством  оттенков.
Грусть. Раскаяние. Уныние. Беспомощность. Жалость к чему-то и кому-то. Жалость к самому себе. Страх за прошлое и страх перед настоящим. Очищение, а вслед за ним – облегчение.
Я всматриваюсь в лица людей. Что несет дождь каждому из них? Что они сейчас чувствуют? Есть ли среди них двое, чувствующие одинаково? Найдут ли они друг друга?
Все бегут. Все пытаются скрыться от этого, обнажающего всех и все, дождя. Но дождь окутывает весь город, проникает в окна и двери. Каждого коснется его очищающая или карающая капля.
Дождь – это Судья.
Судья – это Совесть.
Дождь – Совесть?

PS: Почему после дождя все оживает: оживает природа, оживают чувства?
Потому что дождь приносит Очищение.

PS: Почему говорят: чист как ребенок?
Потому что дети как никто другой любят дождь.

Очень интересные рассуждения!

Можно мне разбавить грусть воспоминаниями о поездке на Горный Алтай? Это был 2004 год. Мне, как студенту-передовику (порой дивлюсь своей скромности) дали путевку в числе и многих других. Это пролог. Чтоб понятно было

Бытовой Алтай.

9:00, крыльцо у «Дома Офицеров». Обычное летнее утро – необычное для нас – мы собрались на Алтай. Повсюду студенты, провожающие и… сумки, сумки, сумки. Между людьми ходит девушка – староста группы. Нас пересчитывает – кто есть, кого нету. Позвали к автобусу. Пересчитали. Посадили в автобус. Пересчитали. Пересчитывали–пересчитывали – кончили пересчитывать. И… мы поехали. Прощай  равнина – здравствуйте, горы!
- горы! Там горы! – закричала моя соседка – и все начали всматриваться, и кричать, что они тоже это видят.
Серпантин – вверх, вниз, верх, вниз – и так – долго-долго. Все это на высокой скорости по узкой дороге. Страшно, но здорово. Через шесть часов поездки темы для разговоров закончились. Что делать еще два часа??? Спать!
Хотя, нет. Осматриваться. А вокруг – рыжие… рыжие коровы, рыжие козы, рыжие куры.
Наконец, мы приехали. На турбазе «Колибри» нас добродушно встретили и уже через час начали расселять. Заселились мы впятером в трехместный коттедж – и шестого нам на матрасе добавили. Ну да ладно – в тесноте, да не в обиде. Так и началось наше десятидневное приключение…
По плану, мы должны были заехать в пансион, но он сгорел на прошлом заезде. А было это так:
Ночью, когда все жители пансиона пошли на дискотеку, маленький мальчик укладывался спать. Не знаю, чем ему не понравился комарик, жужжавший над его ухом (вроде такое милое животное…), но ребенок решил того изничтожить, чтоб и мысли о жизни больше не зародилось. Мальчик сначала побрызгал репеллентом на комарика, пока тот стену обсиживал, а потом – для большего эффекта! – поджег. Нет, не спорю – метод безотказный, но и пансион сгорел весь до основания. Не знаю, смог ли кто свои вещи спасти, но в такую вероятность не верится… в общем, прошлые студенты разъехались раньше нашего заезда. А от пансиона нам осталось лишь бетонное основание.
Расскажу подробнее о том, как мы впервые вошли в коттедж. Начнем с того, что коттедж – это слишком громко сказано. Я бы скорее назвала это строение четырехкомнатным домиком – две комнаты на первом и две – на втором. Мы жили на первом. Войдя в свою комнату, мы увидели, что там стоят две кровати и диванчик. А еще есть ванная комната. Одна подошла, дернула…
- девочки, тут закрыто!!! Там кто-то есть – слышите звуки.
- давайте подождем.
- да не может быть там занято – дверь-то заперта была. Отойди, – я дернула дверь – видимо посильнее – и она открылась. Там никого не было. А разговаривали в соседней ванной.
Но эта ванная была особая – я подобной, по крайней мере, нигде пока не встречала. Например, по утрам у всех остальных не было горячей воды – а у нас холодной – попробуй, умойся. А когда моешься – из душа течет либо холодная, либо горячая – теплого не дано. И унитаз, качающийся во все стороны света. Да и вообще, ласково этот туалет мы назвали  «Алые паруса» - на полу вдобавок ко всем этим прелестям постоянно была вода. И к шестому человеку она доходила до щиколоток. Ну, как говорится, не успел – потонул.
В первый день мы познавали окрестности вокруг коттеджика. Ногой проверили температуру реки Катуни – брр, холодная! А вечером (или ночью?) – установочные дискотека и костер, где рассказывали все, чем мы должны были заниматься, но куда мы не попали (так сказать, не знали, да еще и забыли).
На второй день нас повели на экскурсию к озеру Ая. Вид прелестный! Вокруг горы, а ты – внутри, и рядом – вода. Солнце – близкое-близкое и куча народу… Пробыли мы там довольно долго, но все когда-нибудь заканчивается, закончилось и наше «выкупывание». Надо дальше, так сказать «вперед к неизвестному».
Обошли Аю – оказались на другой его стороне, полюбовались на Остров влюбленных, где люди желания загадывают, и пошли спускаться по лестнице вниз – с каждой площадки свой вид. Фотоаппараты, вспышки, позирующие... Вернулись домой уставшие, но довольные.
После запоздалого обеда пошли компанией своей на лошадках покататься – к нам зашли и пригласили. А зачем думать долго? Пока зовут – надо идти. Подхватив всю необъятную кучку фотоаппаратов, мы, готовые к новым «очучениям», пришли к месту дислокации лошадок. Нас рассадили – троих из пяти (двое отказались – «устали, а кто фотографировать будет?») – и мы поехали. Я со своим конем начала разговаривать с самого начала, то есть, с посадки меня на него («может, ты ляжешь, а?»). Медленно подвигаясь вперед, руля вправо-влево, как бывалый наездник, копытами коняги утаптывала травку на лужайке. Смотрю, а за мной едет вторая из нашей комнаты. «Она меня преследует???» - подумалось в первый момент. Нет! Все оказалось гораздо проще. Дело в том, что ее лошадь – жена моего коня, и она никуда не сворачивала – покорно шла за ним. Вот это да! «Лошадиная верность»…
Но такое спокойствие продлилось не долго. Вдали одна из заводчиц решила лошадку размять – пронеслась мимо нас галопом. Только я сказала своему коню «не вздумай сделать так же», как он «не вздумал» - это животное решило обогнать лошадку... Лечу я «ааааааааа», за мной – подруга на «жене» - «ааааааааа». Вместе несемся (первый раз на лошади – великолепненько!) – глазища огромные, а нам та девушка, которую мы уже обогнали, кричит «вы поводья натягивайте, но не очень резко – а то перелетите через голову». И я понимаю, что тормозить обеих лошадей надо мне. Но как? Эта разогнавшаяся зараза останавливаться не хотела – на просьбы не поддавалась, на поводья не реагировала.
Как меня поймали – почти не помню – сердце и сознание давно ушли в небытие. Ничего не помню. Осталось только одно желание – прокатиться еще раз. Но не получилось – сначала не было времени, потом они в поход ушли. А жаль...

Бытовой Алтай – 3

После бессонной ночи, проведенной у костра, вся наша дружно уставшая компания залегла спать – сразу после завтрака. Еле приоткрыв глаза к обеду – мы пошли не столько к еде, сколько к руководителю группы. После обеда выловили его, поговорили о расписании автобусов и уже собирались укладывать сумки. Но тут наш руководитель поговорил с начальником турбазы – и нас вселили в зимний коттедж…
Пусть впятером, пусть на 2 кровати и диван, с нашим любимым видом туалета – «Алыми парусами»… Вот в такие моменты понимаешь – счастье в жизни есть! И снова залегли в спячку, чуть только разулись и поставили сумки.
С того момента по утрам нас не мог разбудить даже самый громкий будильник – и нас постоянно пробуждали уже после завтрака упорным стуком в дверь…
Восьмой день начался неожиданно… Мы отправились на Камышлинский водопад. Денек замечательный – природа в тот день не хмурилась и не плакала. Под ярким солнцем, весело домчались, с ветерком, до подвесного мостика. Мы, наверно, расстроились бы, не увидев его там.
Весело перейдя на противоположную сторону, начали пробираться по земляной дорожке, пролегавшей через лес, - к водопаду. Мы уже уставали идти – думали – когда же? И вот – Он… красиво… Водопад, на нем – мостки, по которым можно пройти… оказаться на середине… посмотреть в разные стороны…
Правда – надо быть очень аккуратным. Народу – толпа и толпища… дети бегают, некоторые моют и упускают пластиковые тапочки – а бурная вода радуется и уносит их быстро-быстро, далеко-далеко…  И вот их уже не догнать – игрушки остаются у реки…
А вокруг уже привычные вспышки… Я бы на месте природы уже устала, если подумать, что так – из года в год… Ладно; походили, посмотрели – пора и домой.  Приехали, поели – спать!
На утро шел дождик – пакостливо-моросящий… Но делать ничего – мы засели в автобусы – и поехали к пруду Айчонок. Вышли с неохотой – сыро как-то… Посмотрели на водоем спереди, справа, некоторые – сзади. Хотя, как поймешь – где у него перед?.. Нашли водопадик. Вновь пофотографировались, поели – ждем автобус.
Полчаса ждем, час… За нами не едут. А дождь за это время перешел в настойчивый ливень – и потом почти стих. Делать нечего – идем на базу пешком. Ехали минут пятнадцать, а шли…
Долго шли, и это время было бы еще длиннее, если бы мимо нас не проезжал пустой автобус, который подобрал всех нас и довез до дома. А там нам торжественно объявили, что уже собирались за нами выезжать. После такой прогулки, уставшие, но довольные, мы отдохнули, а ночью пошли танцевать на дискотеку.
Десятый день ожидался проблематичным. Все предыдущие разы мы смотрели на горы пусть и вблизи, но никогда еще не поднимались ввысь. А тут – прям сразу после завтрака, не заходя домой, нас погнали с большой скоростью.
Сначала было просто, потом еще выносимо… Но на второй час подъема силы уходили, как песок сквозь широко растопыренные пальцы. В тот момент мы испытали, что значит «ползти на зубах». Практически этим мы и занимались. Добравшись до вершины горы, под названием Голова Шамана, – этого Чертового пальца – все обессилившие студенты смотрели на пейзаж, открывавшийся с пика…
Да… Ради ЭТОГО стоило было затратить столько сил… Катунь, делящая просторы на две части, Чуйский тракт, крыши турбаз, посадки елей, другие горы… А вокруг тебя летает сумасшедший ветер, обвевающий каждую клеточку сознания,  и солнце - близкое-близкое…
Постояли, но хорошего помаленьку. И через полчаса начали спуск, проходивший «менее болезненно». И вот мы вновь на земле, а не рядом с небом. И как-то грустно стало от этого ощущения. Но времени на это не было. Пообедав, пошли собирать сумки, прощаться с окрестностями, с тем миром, ставшим нам уже родным.
Около девяти последний раз окинули взглядом турбазу из окошек автобуса – и поехали до моста. Перекинув сумки через плечи, напоследок перешли мост, прощально покачивавшийся. Вошли в автобус, что довезет нас до Новосибирска, попрощавшись с экскурсоводами. Ночь… Горы… Катунь… Это – последние кадры.
Во время поездки пытались спать – и даже временами у нас это получалось. Если не учитывать то, что по ногам «слегка» дуло. Ну… в России так бывает – дыра в полу…
Приехали полшестого утра… Туда же, откуда отъезжали – на Дом Офицеров. И встали на остановку. Вскоре за нами начали приезжать. А потом – и транспорт пошел.
Так закончилась наша Алтайская жизнь. И… Горы, горы, горы…

Тамара, мне очень понравилось!

Утро. Теплый солнечный луч скользит по кроватке, где слышится сонное дыхание. Петя застыл в радостной улыбке: приснилось что-то приятное. Лучик проскользнул по голым ножкам, щекоча пятки, по телу, прикрытому одеялом. Тут ручки зашевелились, задергались, пытаясь схватить теплый солнечный луч. А ему сделалось даже обидно (не хотелось лезть под душное одеяло), он смело прыгнул на улыбающееся лицо Пети. Петя засмеялся и… проснулся.
Безоблачное утро дарило настроение на целый день. И никто не может его испортить: его столько, что хочется резвиться без устали, петь, громким голосом извещать прохожих о доброте дня, завести много новых друзей и радоваться лету, - любимому времени года.
Петя потянулся, раскинув руки, словно обнимая свой радостный мир. Широкий солнечный луч с блестящими пылинками, пробившийся сквозь легкие занавески, как в кинотеатре большим экраном отражался на стене. На этом экране колыхались яблоневые ветки. По занавеске путешествовала муха, измеряя ее миллиметровыми шажками вдоль и поперек. На подоконнике навстречу солнышку фиалки раскрыли розовые бутоны. Петя вскочил, скинув на пол одеяло, и мимо ванной помчался в кухню порадовать бабулю своим ранним пробуждением. Но в квартире было тихо. Бабушка, накрыв на столе завтрак белоснежным полотенцем, ушла за молоком. Это несколько огорчило мальчика. Он хотел было стянуть из-под полотенца бутерброд и бежать во двор к приятелям, как в последний миг представил: вот вернется бабушка в пустую неприбранную квартиру, расстроенная его беспечностью, вздохнет, глядя на нетронутый завтрак, горестно качая головой, примется заправлять Петину кровать, будет выглядывать в окна, звать его.
Петя почувствовал, как в душе заворочался острый камешек совести. Утро не может быть добрым без добрых дел! Тем более, что ему домашние заботы не составят никакого труда (а бабуля все-таки старенькая). Он быстро заправил свою кровать, ровно расправил покрывало, вымыл чашки в кухне, подмел пол, ощутив небывалое удовольствие, и отправился умываться, раздосадованный лишь тем, что бабушка опередила его стремление сбегать в магазин. Вода, обрадованная свободой, радужными брызгами заплескалась из крана. Она тоже приветствовала начало дня и хотела быть полезной…

Понимаю, что пишу "в стол", но кто хоть раз так написал, меня поймет...

От избытка сердца говорят уста...

Ветреное рыжее в цвете рябиновых листьев за окном воскресенье пронеслось в домашних заботах, тоскливых мыслях, растрепанных чувствах, и грозилось утонуть в массе таких же не примечательных сентябрьских дней. Поэтому, выходя вечером в сумрачном настроении с мусорным ведром, я невольно торопила приближение завтра: утро нового дня всегда кажется многообещающим. Первой реакцией на хлюпающую погоду было разочарование и раздражение на саму себя (вот балда, выскочила под ливень без верхней одежды, понадеявшись на сухую погоду). Но это лишь сначала…
Я слышала, что летние дожди, как и теплая осень, надолго запоминаются, особенно если с ними связаны яркие жизненные эпизоды. С последним у меня наблюдался явный пробел, а в голове теснились одни иллюзии, которые не помогала развеять никакая смена деятельности. Лишь этот теплый вечер заставил меня увидеть интересное в обычном. Я так и осталась на крыльце. Хотелось запечатлеть, прочувствовать дыхание вечера, поминутно сгущающего краски. Двор в пелене дождя казался сизым, а вокруг фиолетового света фонаря, прячущегося за кронами деревьев, серебрилась умытая листва.  Под тяжелыми сильными каплями осыпались листья, в первый и последний раз пикетируя в кипящие веселые лужи. По разноцветному закатному с редкой просинью небу ползли чернильные курчавые тучки, простреливаемые вспышками молний. Дождь утихал. С козырька крылечка пунктиром искрились тонкие струи. Шагнув из-под крыши, я была одарена их холодной влажностью.
Безлюдная улица напоминала широкую аллею: справа и слева – еще не потерявшие лимонного наряда склонившиеся ясени и оранжевые рябины с тусклой подсветкой, на мокром асфальте – голубые блики фонарей. В темноту удалялась одинокая фигурка. Это – моя любовь. «Не уходи», - безнадежно прошептала я, провожая ее взглядом.
И снова густая тьма вдали и безмолвие. Лишь разноцветные окна домов манили домашним теплом и уютом. Мне тоже предстояло вернуться в квартиру и забыть о спокойном и торжественном чуде, оставив печаль осени. Пусть она вдоволь наплачется моей утратой, пусть закружит и унесет вихрем листопада. Словно в подтверждение своим мыслям, я случайно поймала в ладонь крупную каплю. 
Я уже помышляла было покинуть это место ровно на одну ночь, как небо вновь обрушило на город звонкий ливень. В момент промокшей, мне некуда было спешить. Я подставила лицо и руки тугим прохладным струям. Случайный свидетель моей прогулки имел бы все основания думать о неблагополучном психическом состоянии женщины, раскрывшей объятия неласковому водопаду. А я была счастлива, благодарна стихии, которая открыла одну из тайн для понимания истины, именуемой жизнью. Ведь такого больше не будет. Пронесутся другие дожди, ветра, снегопады, сотни раз изменюсь я сама, - этот вечер не повторится. Пожалуй, сегодня мне удалось достичь совершенства характера, когда каждому дню радуешься как последнему: счастье, что он был подарен мне…